Балинор уже некоторое время назад пропал с радаров, но до того, как он это сделал, он успел изрядно наследить. Успел насалить Пендрагоном ни раз и ни два и хотя все еще недостаточно, чтобы просто пристрелить его, достаточно, чтобы он порядком раздражал. А потом он пропал и они решили, что для Балинора это только к лучшему.
Они долгое время ничего не слышали о нем и точно не ожидали увидеть его сегодня вечером. Это был закрытый клуб, закрытый покерный стол и люди, которые сидели за ним, имели особое значение. А еще, разумеется, значительные деньги, потому что ставки здесь были не шуточные. Начать было чуть проще, клуб вкладывался в большей степени, а потом все выходило на большую игру. И те, кто оставались в должниках, если они только не могли потом расплатиться с клубом... о, у них были серьезные проблемы. Такие серьезные, что лучше бы им было бы влезть в долги пере кем угодно, но не остаться в должниках этого клуба.
Они с братьями, конечно, не беспокоились и даже не потому, что они отлично играли. В конце концов, карта тоже значила достаточно, а карта ложилась по велению Фортуны. У них было достаточно денег, чтобы покрыть любые долги и как бы хорош не был куш, все, кто садились за этот стол, должны были иметь деньги, чтобы спокойно уйти отсюда. Так что да, они удивились, увидев здесь Балинора. А еще - обрадовались. И радовались только больше, видя, как явно не шла к нему карта.
Балинор проигрывал и если бы он проиграл, у него были бы проблемы даже серьезнее тех, какие они когда-либо собрались ему устроить. А устроить их ему им очень и очень хотелось. Но сама месть Балинору было не единственным, что привлекло их в тот момент.
Омега, который был с Балинором, сразу же стал существенным поводом. Юный, наверняка несовершеннолетний мальчик в коротеньком, сексуальном платьице, который привлекал к себе все взгляды. Он крутился вокруг стола, задавая вопросы, если находил это уместным, но не раздражал разговорами в неуместный момент, но даже когда момент был напряженным и он молчал, тот замирал в трогательных, нежных позах, кусал свои пухлые губки, тихонько охал, хлопал глазами и привлекал к себе внимание даже не прикладывая к этому никаких усилий. А потом возвращался к Балинору, позволяя ему обнять себя, посадить на колени или прижать ближе, показывая без всяких слов, кому он принадлежит.
Мальчик великолепно выглядел, прекрасно держался, а еще наполнял комнату таким запахом, что Артур несколько раз чуть не сплоховал только потому что отвлекся на удовольствие просто дышать этим запахом. И именно в тот момент он это и заметил - мальчик отвлекал их. Их всех, тонко и изящно, играючи, не акцентируя на этом внимания и потому просто профессионально. Он был совсем не так прост, как с успехом казался и этим был только еще более интригующим и привлекательным. Он был слишком хорош, чтобы позволить ему уйти отсюда не с ними. Он был слишком хорош, чтобы вообще выпустить его из рук!
Как только Арутр заметил эти маленькие уловки, он тал смотреть внимательнее, особенно зорко и восхищался им все больше и больше. И когда тот в очередной раз парящей походкой скользил вокруг стола, Артур позволил себе откинуться назад, легко скользнув пальцами по его ноге. Легко, почти ненавязчиво, но обозначая. Давая понять, что они увидели, они запомнили и легко уже не отпустят, хотя... быть может, ему и не удалось сказать этому мальчику так много, но скоро ему предстояло все это узнать самому.

Ближе к концу игры стало очевидно, что позиции Балинора неутешительны. Он продолжал проигрывать, он все больше нервничал, старался держать лицо, но раздражался и все чаще гнал от себя своего мальчика, словно бы он что-то делал не так. Артур, впрочем, точно теперь знал, что он делает не так и украдкой шире этому улыбался.

- Балинор, - с довольной, медленной улыбкой сытого кота протянул Арутр, когда в последнем раунде остались в партии только они вдвоем. Сумма на столе была внушительной, но не самой крупной за партию и она была неспособна покрыть проигрыш Балинора за эту игру. А вот они с братом... они могли. - У меня к тебе предложение. - Шире улыбнувшись добавил он, стрельнув глазами в сторону омежки и снова сосредоточив внимание на Балиноре. - Я предлагаю в случае, если ты выиграешь сейчас, удвоить эту сумму и, сверх нее, покрыть твой долг перед клубом от нашего имени. Но если ты проиграешь, ты отдашь нам твоего спутника. Насовсем. - Хмыкнул он и вновь улыбнувшись мальчику, подмигнул ему, впервые с ним заговорив. - Если тебя, крошка, конечно можно поставить на кон. Что ты решишь, принцесса?

- Можешь и обязательно обойдешься, принцесса, - улыбнулся ему Артур, не отпуская взгляд мальчика, а затем, легко перехватив его пальцы в свои, поднес к лицу, прижимаясь к ним губами. - Все платья, в которые мы хотим тебя нарядить. Все драгоценности, которые должны тебе украшать. Все подарки, которые нам еще предстоит тебе подарить. Ты обязательно обойдешься нам очень дорого, детка и нам всем это очень понравится.

А в следующее мгновение рывком дернул его за руку ближе к себе, роняя на колени и обнимая за талию, поперек талии, устраивая ладонь на оголенной, стройной ножке. И, видит Бог, на его коленях этот мальчик чувствовался удивительно правильно, чувствовался просто идеально. И, конечно же, разумеется, он обязательно будет их.

- Поднимаю, - коротко бросил он крупье и вновь глянув на Балинора, коротко улыбнулся. - Но - только я. Мистер Эмрис итак поставил невероятно много. - Он задержал взгляд Балинора, вскинув бровь, точно призывая его поспорить, но так и не дождавшись этого, улыбнулся только шире. Впрочем, больше Балинор не стоил его внимания, Артур знал свои карты, видел, как плохо Балинор сегодня держался и ни на мгновение не сомневался в исходе. Они получат сегодня больше, чем только могли бы надеяться, больше, чем только думали, что могут хотеть. Он все еще оставлял мальчика на своих коленях, когда, протянув руку, осторожно заправил темную прядку за ухо и, придвинувшись ближе, тихо выдохнул в это удивительно очаровательное ушко: - Мы точно хотим быть папочками такой великолепной крошки, как ты, детка. А ты, принцесса, заслуживаешь папочку получше, который не будет использовать такую великолепную крошку, только чтобы выставить ее на всеобщее обозрение и отвлечь внимание.

И снова отодвинувшись, откинувшись на спинку своего стула, расслабился, ласково и чуть небрежно поглаживая коленку уже такого их мальчика. Такая острая коленка, такая стройная ножка, такая нежная коша под пальцами, Артуру уже так сильно хотелось попробовать этого и еще больше, но - сначала игра.
Он кивнул крупье, подтверждая, что все свои ставки они уже сделали и с удовольствием ожидая того последнего мгновения, которое отделяет момент, когда Балинор еще имеет какие-то права на их принцессу и миг, когда они наконец получат этого мальчика целиком и полностью в свое распоряжение.

Артур только тихо, довольно хохотнул, покачав головой, но не став спорить с омежкой вслух. Разве что, подавшись вперед, наклоняясь, коснулся губами его волос, точно утешая в ответ на эти обиженные нотки. О, малыш точно знал, что он делает, чтобы на него отвлеклись и Артур видел это тоже. И засматривался так же, как и все за этим столом, разве что не позволяя себе отвлечься. И в награду это сокровище теперь было в его руках, сидело на его коленях и, быть может, он сам еще не понял, как все серьезно, до какой степени Артур с братьями не шутили, но поймет он это еще все равно.
Артур погладил его по коленке снизу вверх, поднялся по ножке выше, чуть рассеянно поиграв с одним из язычков молнии на его замечательном, сексуальном платье и вдруг замер на мгновение, затаив дыхание под осторожной ладошкой. Пальцы прошлись по шее, оставляя за собой точно бы огненный след, спустились ниже и Артур буквально почувствовал, как сердце глуше и резче ударило в груди, пробуждая куда больше, чем сам он ожидал от себя. Пробуждая что-то незнакомое.
Он на мгновение прикрыл глаза, медленно, длинно выдохнув. Отпустив его колено он поднял руку, поймав его ладонь в свою, поднял пальцы к губам, коротко целуя, а затем, снова вернув на место, прижал обратно к своей груди, накрывая его пальцы своими. Открыл снова глаза, поднимая взгляд на крупье и коротко, властно велел:

- Вскрывайте, незачем напрасно тянуть время.

И, да, быть может, Артур чуть крепче сжал пальцы мальчика в своей руке, может, чуть более собственнически потянулся, второй рукой накрывая и сжимая ладонь на его острой коленке, но какое это имело значение? Он уже не отпустит этого омегу. Ни за что не отпустит. И хотя все это время Артур был абсолютно уверен в своих картах, сейчас он понял вдруг, что даже если бы проиграл, все просто закончилось бы хуже. Низко, бесчестно, Артур бы первым признал бы, что дела так не делаются, но если бы это было нужно, он бы пристрелил Балинора и забрал этого мальчика силой. Он никогда прежде не знал такой собственнической жадности, а сейчас не представлял, как не испытывать ее к нему.

Впрочем, Артур знал, что с его картами он не проиграет и когда крупье объявил его победу только коротко усмехнулся, снова прикрыв глаза. Вокруг него заскрипели стулья, поднимаясь, точно бы в отдаление зазвучали голоса братьев, прощаясь с другими. Артур снова открыл глаза, перехватил взгляд Балинора и, хмыкнув, улыбнулся ему, коротко кивнув.

- Спасибо за игру, мистер Эмрис, - со смешком поблагодарил он и, снова взглянув на мальчика в своих руках, пока еще не спеша подниматься со своего места и не отпуская его, улыбнулся ему мягче, переплетая с ним пальцы на своей груди. - Ну вот и все, крошка. Вот мы и доигрались. Ты ведь понимал, что это не шутка? Что я говорил всерьез? Я спросил тебя, детка и когда ты не поспорил, ты согласился. Ты ведь понимаешь, что ты теперь наша, принцесса? Наша, красивая, - медленно проговорил он, вновь потянув его ладонь к лицу, целуя пальцы один за другим. - наша сладкая, наша шикарная, дорогая детка. Как тебя зовут, малышка?

Каким же волшебным мальчиком была их сладкая принцесса. Это, черт побери, был самый лёгкий и невинный поцелуй, какой только мог быть, самый невинный, должно быть, какой они когда-либо только получали - такое лёгкое, скромное прикосновение губ, несерьёзное настолько, насколько это только может быть.
И Артуру нравился он так сильно, что в другой ситуации ему было бы стыдно в этом признаться. Но, конечно, не сейчас.

Сейчас он только улыбнулся шире, совершенно довольный нехитрой этой мелочью и позволяя их детке понять, как сильно она ему понравилась. Чтобы в будущем он не отказывал в лишних и любых поцелуях ни себе, ни им.

Он бы прижал мальчика у себе еще крепче, если бы только было куда. Так он только крепче сжал его пальцы в своих, не отводя взгляда от его лица.

- Мер-р-р-р-рлин, - с удовольствием рыкнул он, чуть прикусив костяшки пальцев их мальчика. - Какое у тебя вкусное имя, малышка, им же просто не наесться. - Он улыбнулся шире, потерся носом, а следом и лицом, о тонкие пальчики, а затем, прижав их к щеке, снова взглянул на Мерлина. - А меня зовут Артур, принцесса. Вот этот мой брат, - представил он, кивнув в сторону, где один из них пожимал руки другим игрокам, избегая Балинора, - Дэмиан. А этот, - со смешком добавил он, когда почувствовал руку на одном своем плече, а следом и то, как Арчи навис над ним, прихватывая запястье Артура, отводя от его щеки их переплетенные руки, чтобы, наклонившись, тоже поцеловать пальцы их омежки. - Это Арчибальд. - Представил Артур и тут же, с усмешкой, повел плечом, сбрасывая руку брата. - Кыш, Арчи. Если ты не прощаешься со всеми за меня, то подгони поближе машину, а мы сейчас решим, куда поедем.

Брат над ухом только фыркнул, но послушно ушел, признавая за Артуром право остаться пока рядом с омежкой, которого им добыли его карты.
Мерлина это словно бы не огорчало и Артур испытывал от этого удивительное облегчение. Так же, как и от того, насколько же он был доволен, что на Балинора мальчик даже не взглянул. Это было в любом случае больше ни к чему, но то, что он понимал это и сам, то, что он не рвался попрощаться со своим бывшим, никчемным альфой, было приятно.
Артур погладил тонкие пальчики большим пальцем, а затем, чуть повернув руку, спрятал и чужие пальцы, и всю ладошку в своей ладони, укрывая, точно пряча, не оставляя никому другому и шанса.

- Зависит от того, что тебе хочется, принцесса, - со смешком отозвался он, на мгновение сжав эту маленькую, тонкую ручку в своей, а затем, потянувшись, положил ту себе на плечо, ближе к шее, безмолвно призывая держаться за него. А следом, чуть иначе обняв его под спинку, перехватил под колени и поднялся, все так де не спуская их мальчика с рук, прижимая того к себе. - Смотря, насколько ты устал или на что у тебя есть настроение, крошка. Нам вовсе незачем что-то откладывать и мы можем поехать сейчас выбрать для тебя наряды хотя бы на первые дни, чтобы завтра утром нашему мальчику было во что переодеться из его хорошенького блядского платьица. - Артур улыбнулся чуть шире, окинув Мерлина подчеркнуто выразительным и совершенно искренни заинтересованным взглядом, прежде, чем перехватить его взгляд и продолжить: - Мы можем поехать в ресторан, потому что нам всем, определенно, есть что отметить и тогда тебе только нужно сказать, какую кухню ты предпочитаешь. Или мы можем, - добавил он, подавшись вперед, ткнувшись губами в ушко и чуть прикусив его, тихо, томно рыкнул: - или мы можем поехать сразу домой, раскрыть это твое блядское платьице и пометить тебя и повязать так хорошо, как наша принцесса того и заслуживает. У тебя в любом случае будет все это, сокровище и в любом порядке, сегодня и каждый следующий день, но сейчас, наша принцесса - выбирай.

Артур широко и довольно улыбнулся, не сдерживая тихого, глухого рыка, полного такого же удовольствия. Их детка была таким сладким, таким идеальным маленьким провокатором и не то, чтобы они втроем не имели возможности насладиться этим зрелищем за всю эту игру. Мерлин, этот великолепный мальчик, прекрасно умел играть с альфами и они с братьями, в целом, были не против, чтобы с ними играли, если, конечно, они будут единственными.

Артур думал, что размышления займут больше времени, а еще думал, что мальчик выберет первый вариант. Проверит, насколько они говорили всерьез, захочет узнать пределы и границы, да и какой бы ему резон отказываться от подарков, когда Артур был абсолютно уверен, что Балинор не мог баловать его так, как он того заслуживает? Если бы он баловал его именно так, это очаровательное платье было бы только для дома, а своему великолепному мальчику он никогда не позволил бы встать на кон.
Они вот никогда не позволят этого, так же, как выпускать его будут только в самых красивых, но куда менее доступных платьях, если вообще только снова окажутся на игре вместе с ним.

Но все это - потом. Сейчас Мерлин сделал свой выбор и поймав, как хитро и дразняще он звучит, Артур рассмеялся снова. Подавшись ниже он легко подхватил его губы своими, скользнул по ним языком и отвернувшись, улыбнулся ему шире:

- О, не выгляди таким довольным собой, принцесса, нам, знаешь ли, более чем есть, что отпраздновать сегодня. И уж конечно это не значит, что ты все равно не закончишь вечер на чьем-нибудь члене, ты слишком сладкий и соблазнительный мальчик, чтобы держаться от тебя подальше.

И точно в подтверждение своих слов он скользнул носом по его щеке и н же, широко лизнув тонкую, бледную шейку. Каким же великолепным их мальчик был на вкус, Артур все еще не думал, что они скоро им насытятся.

Не думал, что они вообще однажды им насытятся.

На выходе уже из помещения Артур даже не успел замешкаться, как возникший рядом Дэмиан сначала придержал перед ними дверь, а затем открыл и машину, которую Арчи успел подогнать. Артур скользнул на сиденье, осторожно устроив Мерлина все еще у себя на коленях и пока на соседнее сиденье забирался Дэмиан, обернулся к Арчи:

- Мы едем в ресторан, праздновать, - пояснил он, а затем, улыбнувшись шире, добавил: - Что-то европейское. Наша крошка, Мерлин, доверяет нам выбирать точнее.